130 лет со дня рождения Габдуллы Тукая!

130 лет со дня рождения татарского поэта Габдуллы Тукая!

Про Кырлай, что в Заказанье, знай - деревня неплоха:
Во дворах поют, по слухам, куры звонче петуха!
Родом, хоть и не оттуда, там я жил да поживал,
Как умел, пахал и сеял, жал да песни напевал.
Не забыть вовек - забором окружал деревню бор,
Травы бархатом узорным на лугах ласкали взор.
 - Велика ли деревенька? - Нет, совсем невелика.
Всем дворам хватает влаги небольшого родника.
Там ни холодно, ни жарко, все известно наперед:
Ветер вовремя подует, дождик вовремя польет.
Земляника и малина спеют в ягодном бору:
Не моргнув, свое ведерко переполнишь, не совру!
Чудно! Ели молчаливы; словно воины, стройны;
Отдыхал я , глядя в небо, посреди лесной страны.
Где березы и осины - там и тут грибы растут:
Всюду щавель, где соцветья разноцветные цветут:
Белый, желтый, алый, синий, - несказанной красоты,
Вкусу тонкому приятны ароматами цветы.
Очарованные бабочки, воздушны и легки,
Возле чашечек порхают, чуть качают лепестки...
Чу! Звучат в зеленой чаще божьих пташек голоса,
Внемлешь им - душа как будто улетает в небеса.
Клуб, оркестр, бульвары, танцы заменяли мне леса,
Цирк, театры и концерты затмевала их краса.
Велики они, как море; безгранично велики,
Сплочены, неисчислимы, как Чингисовы полки.
Вспоминаются внезапно слава предков, имена,
Древних дедушек рассказы про былые времена.
Приоткроется завеса исторической судьбы,
Молвишь: "Ах, что ж с нами сталось? Иль не Божьи мы рабы?"

Описал стихами лето; осень, зиму  - не хочу,
О красавицах румяных, чернооких промолчу.
Сабантуи и гулянья я описывать боюсь:
Как начну, с пути рассказа непременно я собьюсь!
Стой-ка, все же ненароком сбился я с пути, гляди:
Заголовок где-то сзади, суть рассказа - впереди!
Потерпи еще немного, о читатель, расскажу:
Вспомню милую деревню - тотчас я с ума схожу.

Говорят,в лесах дремучих зверя разного не счесть:
Волки ест и есть медведи, лис - разбойник рыжий - есть.
Ёж и заяц, лось и белка попадаются в лесу:
То ли встретишь, как походишь день с ружьишком на весу!
Говорят ведь, в темной чаще, в непролазной хвойной мгле
Нечисть водится лесная - албасты и шурале.
Мудрено ль, конца и края заповедной гуще нет:
Не такими чудесами удивлял нас белый свет!

Вот об этом два-три слова, коль позволите, скажу,
Вязь узорную созвучий по привычке вам свяжу.
Лунным вечером чудесный юный Парень из села
По дрова поехал - в чащу путь-дорога завела.
На поляну он заехал, тотчас поднял в чаще стук:
Стал заваливать лесину - топоришком тук да тук!
Как случается обычно, ночь прохладною была,
Пташки-мошки замолчали, тишина в лесу легка.
Месяц, тени на поляне, только Парень делу рад,
Позабыл где леко-право, щепки в сторону летят!
Отдохнуть едва собрался: пот ручьем, топор в руке - 
Ба! Чудные чьи-то вопли слышит он невдалеке.
Обомлел бедняк, не знает: побежать, ничком упасть?
Ничего понять не может - незнакомая напасть.
Кто пред ним? Беглец-острожник? Оборотень? Кто пред ним? С кем несчастный повстречался, не с шайтаном ли самим?
Нос покатый и горбатый, мордой - точно лось, ей-ей,
Руки-ноги узловаты, словно из кривых корней,
Вглубь посаженные очи голубым горят огнем:
Не удержишь душу в теле - где там ночью - ясным днем!
Если б не босой да тощий - человек совсем на вид,
Вышиной со средний палец рог во лбу его сидит.
Очень тонкие, прямые пальцы - только погляди,
Каждый - свыше пол-аршина, страшно, Бог не приведи!
Тот на этого глазеет, этот смотрит на того.
Наконец спросил урода дровосек: "Тебе чего?"
 - Парень, ты меня не бойся, не разбойник я, не вор,
Пусть вовек не заступаю, не про то мой разговор.
Мой обычай: человека я до смерти щекочу.
Не подумай, что пугаю, я от радости кричу.
Пальцы, видишь, - для щекотки словно созданы они.
Многих смехом уморил я - золотые были дни!
Подойди, дружок мой, ближе, отрешись от всех забот,
Поиграй со мной в щекотку - кто кого пересмеет?
 - Ладно, ладно, поиграем, видно, так уж суждено,
Только, если ты не против, есть условие одно...
 - Говори скорей, что надо, человечек, пожалей,
Все исполню непременно, поиграть бы поскорей!
 - Вот условие, послушай: здоровенное бревно - 
Вот оно -  не расколол я, да теперь уж все равно.
Подсоблю я, ты же сможешь очень крепко удружить,
Коли ты бревно поможешь на телегу уложить.
Вбил я в комель клин дубовый, не спеши, не суетись,
За бревно, овца лесная, возле клина ухватись!
Шурале не возражает, сразу хитрость не видна,
Косолапо ковыляя, он доплелся до бревна,
Сунул пальцы в щель у клина, - ты увидел наконец,
О читатель, что задумал дровосек мой удалец!
Оглядел телегу Парень, ходит, словно здесь один,
После обухом легонько стал постукивать о клин...
Шурале не шелохнется, сунул пальцы и сидит,
Важно выкатив глазищи, на топор и не глядит,
Парень стукает тихонько, не трудясь, не тратя сил...
Раскачался клин и выпал - дурню пальцы защемил!
Шурале, попав в ловушку, взвыл от боли, стал орать,
Всех сородичей и братьев на подмогу созывать,
Только рваться бесполезно, сам злодей впросак попал,
Извиняется и хнычет, тихим, вежливеньким стал...
 - Отпусти, избавь от боли, поклянусь тебе душой - 
Никого из вас не трону из родни твоей большой!
Вместе с ней в любой чащобе будешь лучшем гостем ты,
Никого из вас не тронут ни упырь, ни албасты.
Отпусти меня на волю, много ль выгоды во зле,
Что за прок ты, Парень, видишь в смертных муках Шурале?!
Горемыка воет воем, рвется, крутит головой.
Увязал хитрец дровишки, собирается домой.
За узду рукою взялся, знать не знает никого,
Вопли, жалобы нисколько не касаются его...
 - Ты слыхал о милосердье? Парень, Бога не гневи,
Погоди, хоть на последок имя, имя назови!
Коль до завтра не скончаюсь, душу в теле удержу,
Про обманщика с лошадкой всем собратьям расскажу...
 - Что ж, узнай, меня с рожденья прозывают Годназад.
Как зовут старшого брата, крепко помни, младший брат!
Шурале орет и рвется, волочит свое бревно,
Местью он горит, да только Парня след простыл давно!
Ходит, ноет:
 - Пальцам больно, прищемил их Годназад,
Ай, умру, беда какая, жизни я своей не рад!
Поутру лесная нечисть принялась его ругать:
 - Спятил ты, совсем рехнулся, не дал ночью нам поспать!
Не ори, кричат, несчастный, да когда ты в ум придешь?
Год назад беда случилась, что ж, дурак, теперь орешь?

Габдулла Тукай. ШУРАЛЕ. Перевод Равиля Бухараева.

Страна Шурале. К 127-летию со дня рождения Габдуллы Тукая. М. 2012.